Горящие амбиции Энди Мюррея вернули его с краю
— Будучи близким к выходу на пенсию после прошлого Открытого чемпионата Австралии, шотландец перенес операцию на бедре и вернётся в Мельбурн.
Энди Мюррей изо всех сил пытается вспомнить момент в январе в Мельбурне, когда он признался, что, возможно, собирается сыграть свой последний турнир. Когда его спросили про больное бедро, его ответ на неизбежный вопрос об отставке вызвал смирение и слёзы из глаз.
Да, я думаю, что есть шанс на это — сказал он, размазывая слезы на щеке накануне Открытого чемпионата Австралии. После этого были длинные паузы, неловкое молчание. Немногие из присутствующих могли вспомнить более сложный момент в наших отношениях с одним из самых сложных и эмоциональных персонажей игры.
Мюррей сыграл один матч в Мельбурне, великолепно проиграв (увы) Роберто Баутиста Агуту в пяти сетах. И некоторые из нас боялись, что это все, конец сумасшедшего приключения, которым мы делились более десяти лет.
То, что произошло дальше, могло быть написано в Голливуде. Его первый профессиональный тренер по туру Марк Петчей узнал об отставке их обоих через телевизионное интервью. Тут же для Маррея последовали слова поддержки от Роджера Федерера, Новака Джоковича, Рафаэля Надаля, Стана Вавринки и многих других.
Сколько ты будешь скучать по всему этому? — спросил его Петчей. Мюррей держал дверь приоткрытой и не объявлял об окончательном прощании.
— Я уверен, когда мы закончим, играть, мы останемся друзьями – ответил он.
Год назад было прощальное, непрошенное, но мучительно публичное выступление. Он был растерян. Он на мгновение потерял контроль над своей судьбой. Теперь он улыбается, оглядываясь назад на полученный опыт, и говорит, что не может вспомнить свой ответ на вопрос о его будущем, который мог бы вдохновить его.
— Я не думал, что сказал это — говорит он, прежде чем отправиться домой в Суррей, чтобы собрать вещи для своего 14-го визита в Мельбурн. Здесь он дошел до финала пять раз, проиграв четыре раза Джоковичу и один раз Федереру. Это место страданий и самоанализа Мюррея.
— Я действительно не знаю, что я сказал тогда. Я был таким эмоциональным. Я не думал, что сказал, что ухожу на пенсию. Кажется, я сказал, что хотел бы остановиться на Уимблдоне. И в то время это был мой план. Я не хотел играть дольше, потому, что больше не мог. А потом появилось видео. Я не могу вспомнить, что именно было в нём. Марк Петчей дал интервью, и это был тяжелый и сложный момент для него. Я сказал своей команде и моей семье: Если это конец, то это хорошо — говорит Маррей.
— Это был бы удивительный способ закончить. Блестящая атмосфера, переполненная толпа, эпический матч, почти все вернулись. И это было похоже на то, как если сказать: Хорошо, если бы мне пришлось закончить там, я бы с этим согласился.
Всё верно, за исключением того, что это был не конец. Желание и амбиции, которыми руководствовался Мюррей с пяти лет, всё ещё горели в нем. Он не умер на корте против Баутисты-Агута. Или даже на операционном столе.
Мюррей перенес вторую операцию на бедре. Он прошёл реабилитацию. Он вернулся. Впервые за два с половиной года он выиграл турнир в Антверпене. И вот он снова в самолете, все еще амбициозный, показывая вспышки своего блестящего лучшего, но всё ещё не совсем совершенного тенниса. Он отменил свой обычный тренировочный блок в Майами, чтобы провести Рождество со своей молодой семьей, и прощается с ними в пятницу.
Когда Мюррей прибудет в Сидней, чтобы подготовиться к Кубку ATP, который начинается 3 января и является полноценной разминкой для Открытого чемпионата Австралии , который начнется 20 января, не будет никаких мыслей о финишной черте.
Каждый матч теперь не должен быть решающим. Если он победит, хорошо. Если он этого не сделает, будет ещё один на следующей неделе. Теннисная Федерация Австралии, которая год назад пыталась проявить доброту, снова пригласит его, и мы увидим Мюррея на корте.
В совершенно ужасной сцене в «Resurfacing» — документальном фильме, более подходящем для студентов больницы «Guys», чем для тенниса — хирург вбивает металлический стержень в правую бедренную кость Мюррея, чтобы стабилизировать бедро, которое сделало его жизнь несчастной для большей части его карьеры. Это самый драматичный образ фильма в его жизни. Это жертва, которую он принес — просто чтобы играть в теннис.
— Время от времени в течение всего этого периода я не понимал, насколько это трудно для всех окружающих меня людей. Я просто думал: У них нет боли в бедре, а я тот, кто занимается теннисом с болью. Вы не знаете, на что это похоже. Но вы видите это в фильме, и, когда я оглядываюсь назад и размышляю об этом, то понимаю, что было много периодов, когда моя команда вкладывала в успех столько же, сколько и я, вкладывала в нее столько же усилий, сколько и я. Они, очевидно, были печальны как я.
Тем не менее, Мюррей признаёт, что не всегда был честен в отношении своей физической формы (хотя он вряд ли такой один).
— Это было действительно тяжело, потому что до того момента, когда меня спросили журналисты, моя семья и близкие друзья и моя команда знали, что я действительно борюсь с травмой. Но, как профессиональный спортсмен, когда вы приходите на турниры и СМИ и коллеги-тренеры и так далее спрашивают, как у вас дела и как ваше бедро, я не собираюсь говорить: О, моё бедро чувствует себя ужасно. Я не могу бежать и не могу играть. Возможно, мне придется сыграть на следующий день, потому что сегодня слишком больно.
— Итак, вы всегда надеваете маску смелого лица и говорите: У меня дела идут немного лучше, у бедра дела идут хорошо.
— Но на самом деле это не так.
— А потом в Австралии я впервые открылся всем и рассказал, как сильно я боролся и как себя чувствовал. Это был действительно важный момент для меня, потому что поддержка со стороны теннисного сообщества была потрясающей и очень помогла в тот период. И мне это было нужно.
